Эпохи и цивилизации
Человечество прошло путь от примитивного первобытного общества, добывавшего огонь трением, до современного постиндустриального общества, запускающего космические спутники и готовящегося к полетам на другие планеты. Постоянное развитие — одна из наиболее фундаментальных характеристик человеческого общества.
Рассматривать общество вне истории, отвлекаясь от его непрерывного изменения, все равно что рассуждать о жизни отдельного человека, абстрагируясь от того, что он в определенный момент рождается, затем взрослеет, старится и в конце концов умирает.
Всякое общество есть результат предшествующей истории, точка пересечения разнородных, а зачастую и противоречивых тенденций, идущих из прошлого через настоящее в будущее. Теория общества, не принимающая во внимание исторически конкретное время его существования, его прошлое и его будущее, является не просто абстрактной и малополезной, а пустой и вредной.
Из многих тысячелетий человеческой истории более или менее точно известны только последние шесть тысяч лет. Истоки человечества покрыты глубоким мраком, и о них можно только догадываться.
Будущее человечества неопределенно. Трудно сказать, что будет даже через сто лет, когда окажутся исчерпанными запасы нефти, газа, угля и т. п., а численность населения земного шара удвоится или утроится.
В этой ситуации темноты прошлого и неясности будущего изучение настоящего, представляющего собой только подвижную границу между прошлым и будущим, является непростым делом. И, тем не менее, известная нам часть истории человечества должна быть использована сполна, чтобы яснее понять существующее общество и представить хотя бы в общих чертах то, что ожидает человека в будущем.
История явно неоднородна, и первый вопрос, который возникает при знакомстве с нею: из каких качественно различных периодов она слагается?
Отчетливо различимые этапы, которые прошло человечество, называются по-разному, но чаще всего говорят об исторических эпохах.
Историческая эпоха — это наиболее крупная единица исторического времени, обозначающая длительный период человеческой истории, отличающийся определенной внутренней связностью и только ему присущим уровнем развития материальной и духовной культуры. Каждая историческая эпоха — это также сложная система только для нее характерных ценностей.
Рассмотрение истории как серии следующих друг за другом качественно различных эпох придает истории линейно-стадиальный, ступенчатый характер. Переход от одной эпохи к другой представляет собой переворот во всех сферах социальной жизни.
Хотя понятие эпохи широко употребляется как в истории, так и в социальной философии, не существует ни общепринятого определения данного понятия, ни устоявшегося деления истории человечества на основные эпохи.
Нередко вместо понятия эпохи используются другие, аналогичные по смыслу понятия: «общественно-экономическая формация» (К. Маркс), «период человеческой истории» (К. Ясперс), «тип социальной организации» (Д. Белл) и др.
В Новое время широкое распространение получило выделение трех последовательных этапов, или эпох, истории человечества: дикости, варварства и цивилизации. Такое разделение истории прямо соответствовало идее неуклонного прогресса, так что история обретала не только гетерогенность, но и направленность.
Христианские идеи земной, текущей во времени, и внеземной, пребывающей в вечности, истории и разделяющего их эпохального события были трансформированы Марксом в представление о первом, линейно-стадиальном периоде истории человечества, о конце истории и начале второго, существующего как бы в другом временном измерении периода чисто линейной истории, не предполагающего никаких эпохальных событий.
Согласно Марксу, история человечества есть естественный, независимый от сознания людей процесс смены общественно-экономических формаций. Она движется от простых, низших форм ко все более развитым и сложным формам и распадается на следующие этапы, которые можно назвать также эпохами: первобытно-общинная формация, рабовладельческая формация, феодальная формация, капиталистическая формация и коммунистическая формация.
Последняя начинается «эпохальным событием» — пролетарской (социалистической) революцией, знаменующей конец предыстории человечества и начало его собственно истории, занимающей если не вечность, то исторически необозримый период.
Формационный подход к истории укладывается в общую схему ее линейно-стадиального течения с выделением пяти ступеней, или эпох.
К. Ясперс выделяет четыре гетерогенных периода человеческой истории: прометеевскую эпоху (возникновение речи, орудий труда, умение пользоваться огнем), эпоху великих культур древности, эпоху духовной основы человеческого бытия (начинающуюся с «осевого времени», когда полностью формируется подлинный человек в его духовной открытости миру) и эпоху развития техники.
В человеческой истории оказывается, таким образом, как бы два дыхания. Первое ведет от прометеевской эпохи через великие культуры древности к «осевому времени» со всеми его последствиями.
Второе начинается с эпохи науки и техники, со второй прометеевской эпохи в истории человечества, и, возможно, приведет к новому, еще далекому и невидимому второму осевому времени, к подлинному становлению человека. Можно предполагать, что второе дыхание завершится созданием настоящего человека, хотя каким образом это произойдет, сейчас совершенно невозможно себе представить.
Общая схема истории Ясперса предполагает, таким образом, линейность истории (существование единой для всех народов линии развития), гетерогенность истории (наличие качественно различных отрезков единой линии) и в известном смысле направленность истории, хотя цель истории, как и ее истоки, человеку неизвестна и является для него лишь многозначным символом.
Понятие эпохи, необходимое при линейно-стадиальном истолковании истории, теряет свой смысл в рамках представления об истории как совокупности локальных цивилизаций.
Наряду с понятием исторической эпохи, понятие цивилизации является еще одной часто используемой единицей исторического времени.
Цивилизация обозначает длительно существующее, самодостаточное сообщество стран и народов, своеобразие которого обусловлено разделяемыми ею ценностями.
Цивилизация подобна живому организму, проходящему путь от рождения до смерти, постоянно воспроизводящему себя и придающему неповторимое своеобразие всем протекающим в нем процессам. Вслед за А. Тойнби можно сказать, что каждая цивилизация проходит стадии возникновения, становления, расцвета, надлома и разложения.
Часто слово «цивилизация» употребляется как синоним слова «культура». Но иногда понятие «цивилизация» используется для обозначения заключительной стадии развития какой-либо культуры, когда последняя лишается творческого импульса, окостеневает, а затем начинает разлагаться (О. Шпенглер). Таким образом, особого единства в употреблении слова «цивилизация» нет.
Понятие цивилизации начало использоваться с середины XVIII в. Первоначально оно обозначало этап развития человечества, следующий за дикостью и варварством (Вольтер, А. Фергюссон, А.Р. Тюрго и др.). Различия отдельных обществ и их сообществ выводились из особенностей среды обитания, расы, традиции и считались несущественными с точки зрения движения единого человечества по пути прогресса.
Во второй половине XIX в. исторический оптимизм заметно угас, идея прогресса начала ставиться под сомнение, хотя представления о целостности и связности истории продолжали сохраняться. Выдвигавшиеся теории цивилизации стали придавать все большее значение географическому фактору, разному в случае разных обществ, развитие структуры общества основывалось на его приспособлении к окружающей среде, господствующей религии, традициям и т. п. (О. Конт, Г. Спенсер, Г.Т. Бокль, Г. Риккерт и др.).
Все это постепенно создавало почву для возникновения в начале XX в. представлений об истории как совокупности отдельных цивилизаций — социокультурных систем, порожденных конкретными условиями существования обществ, особенностями людей, населяющих конкретный регион, взаимодействием отдельных регионов в масштабах мировой истории (О. Шпенглер, А. Тойнби и др.).
Большее внимание стало уделяться анализу духовной культуры различных обществ. Объяснительный принцип истории, требующий общих истин о ее течении, сменился герменевтическим принципом, предполагающим для понимания деятельности людей выявление тех общих ценностей, которыми они руководствуются.
Иссякли не только исторический оптимизм, но и уверенность в возможности рационального подхода к осмыслению истории. Мировая история стала истолковываться только как производная от взаимодействия разных цивилизаций, но не как тот контекст, в котором они могут быть расставлены по шкале прогресса. Монистическая концепция истории была окончательно вытеснена плюралистической.
Истолкование истории в терминах локальных, мало связанных или вообще не связанных между собой цивилизаций, или культур, получило название цивилизационного подхода к истории. Пик его популярности приходится на 1920-1930-е гг. Согласно этому подходу, из чисто природного или диффузного человеческого существования вырастают, наподобие организмов, цивилизации в качестве самостоятельных форм жизни.
Они не оказывают друг на друга никакого воздействия и только изредка могут соприкасаться и служить друг другу помехой. Каждая цивилизация имеет свое начало и конец. Шпенглер определял время существования цивилизации в тысячу лет, Тойнби не считал, что оно может быть предсказано.
Теория цивилизаций А. Тойнби, продолжающая линию Шпен-глера, является, можно сказать, классическим вариантом теории локальных цивилизаций.
Цивилизация, по Тойнби, — это замкнутое общество, характеризующееся набором определяющих признаков. Шкала критериев, позволяющих классифицировать цивилизации, у Тойнби весьма подвижна, но два из этих критериев остаются стабильными — это, во-первых, религия и форма ее организации и, во-вторых, территориальный признак, степень удаленности нового общества от того места, где оно первоначально возникло.
Позицию Тойнби можно охарактеризовать как культурологический плюрализм — убеждение, что человеческая история представляет собой совокупность дискретных единиц социальной организации («цивилизаций»). Каждая из них проходит свой уникальный путь и имеет своеобразную систему ценностей, вокруг которой складывается вся ее жизнь.
Развитие цивилизации определяется «законом вызова и ответа». Историческая ситуация, в которую входят и человеческие, и природные факторы, ставит перед обществом неожиданную проблему, бросает ему вызов. Дальнейший прогресс общества зависит от его способности дать адекватный ответ на этот вызов. Все вызовы делятся на вызовы природной среды и вызовы человеческой среды.
Критериями роста цивилизации не являются ни ее экспансия, растущее завоевание человеческого окружения, ни покорение природной среды. Нет соответствия между технической вооруженностью общества, его успехами в покорении природы и социальными достижениями общества.
Обзор фактов показывает, отмечает Тойнби, что есть случаи, когда техника совершенствовалась, а цивилизация при этом оставалась статичной или даже приходила в упадок; но есть и примеры того, как техника не развивалась, а цивилизация между тем была весьма динамичной.
Надлом и распад цивилизации не являются следствием действия внешних сил. Цивилизация погибает, как правило, от собственных рук. Ее надлом — результат утраты силы самодетерминации.
Механизм развития цивилизаций, предлагаемый Тойнби, не кажется универсальным и ясным. Особенно туманной является трактовка периодов надлома и разложения цивилизации. Творческое меньшинство, ранее способное отвечать на вызовы природной и человеческой среды, вдруг утрачивает свою энергию и силу и начинает в резких формах противостоять остальному обществу.
Непонятно, почему это происходит в случае каждой из цивилизаций. Само представление о творческом меньшинстве, ведущем за собой все общество, напоминает романтическую теорию творческого гения. В каждом обществе есть тонкий слой элиты, противостоящей остальному населению и управляющей им.
Однако считать эту элиту творческой до периода надлома цивилизации и утрачивающей творческие способности как раз в этот период нет ясных оснований. Механизм развития общества определяется, очевидно, не столько взаимными отношениями элиты и остального населения, сколько взаимодействием материальной и духовной культур данного общества, взятых во всей их полноте.
Предлагаемый Тойнби критерий роста цивилизации, состоящий в «прогрессе самоопределения», явно перекликается с гегелевским законом развития «самосознания» и «свободы».
Очень неясной является даваемая Тойнби трактовка цивилизации, названной им «западной». Он неоднократно обращается к ее анализу, и в его рассуждениях чувствуется, что она явно не вписывается в его концепцию локальных цивилизаций и их функций в истории.
Если капитализм остается непонятным для Тойнби, то о тоталитаризме (в его коммунистическом и национал-социалистическом вариантах), современником которого он был, Тойнби просто ничего не говорит, как если бы такого явления вообще не существовало.
Это неудивительно, так как тоталитаризм, будучи воинственно атеистическим по самой своей природе, еще хуже укладывается в намечаемую Тойнби схему истории, чем капитализм. Можно сказать, что тоталитаризм вообще стоит вне этой схемы.
Концепция Тойнби, вызывающая серьезные возражения при приложении ее к древней и средневековой истории, оказывается совершенно неприложимой к ее более позднему периоду.
Существуют и другие теории человеческой истории как смены разнородных цивилизаций. Разные варианты цивилизационного подхода к истории объединяет только общая идея, что история представляет собой растянутую во времени и постоянно меняющуюся совокупность цивилизаций, каждая из которых проходит свой уникальный путь.
Формально говоря, цивилизационный подход к истории имеет многие альтернативы. Одной из них является античное представление об истории как хаотическом переплетении судеб отдельных народов и государств, которое не имеет никакой цели и в котором не действуют никакие закономерности, кроме одной: за возвышением и триумфом неизбежно следует упадок.
Другими альтернативами могут служить представление о циклической истории, в которой повторяются с небольшими вариациями одни и те же события, представление о спиралевидном историческом движении, приводящем с каждым новым витком спирали к повторению того, что уже было пройдено, но на новом, более высоком уровне и т. д.
Чаще всего цивилизационному подходу противопоставляется, однако, одна из его альтернатив — линейно-стадиальный подход к истории. Согласно последнему, история слагается из гетерогенных стадий и обладает определенным внутренним единством, в силу чего отдельные цивилизации, культуры и т. п. при всей их уникальности оказываются только фрагментами целостной человеческой истории.
Понятие цивилизации может быть истолковано таким образом, что оно окажется органичным моментом линейно-стадиального подхода к истории.
Человечество имеет единые истоки и единый путь развития, несмотря на различия в жизни отдельных народов и культур. Выделение цивилизаций как определенных целостностей представляется ценным, но только при условии, что оно не противопоставляется концепции универсальной истории: нельзя возводить в принцип ни положение о рассеянных, не соотносящихся друг с другом культурных организмах, ни тезис о единстве человеческой истории как таковой.
