Два полюса истории

Концепция двухполюсной истории, рассматриваемая далее, своеобразно соединяет элементы формационного и цивилизационного подходов к истории: каждая из основных эпох, исключая примитивно-коллективистическое первобытное общество, включает в качестве своих полюсов коллективистические и индивидуалистические цивилизации.

Выражаясь устоявшимся в последние десятилетия в отечественной литературе языком, можно сказать, что в данной концепции органично соединяются формационный и цивилизационный подходы к истории. Это показывает, что дихотомия «либо формации (эпохи), либо цивилизации» является несостоятельной.

Вкратце суть концепции двухполюсной истории сводится к выделению в истории двух постоянных полюсов: коллективистической формы устройства общества и индивидуалистической формы его устройства.

Коллективистическая социальная система ориентирована прежде всего на коллективные ценности и единую, всеподавляю-щую цель. Индивидуалистическая социальная система ориентирована на индивидуальные ценности и не имеет какой-либо универсальной, обязательной для всех членов общества цели.

Всякое конкретное общество или находится на одном из двух полюсов, или, что бывает гораздо чаще, с той или иной силой тяготеет к одному из них.

Разворачивающаяся между полюсами коллективизма и индивидуализма история проходит четыре ступени, или эпохи:

• первобытное (или архаическое) общество;
• аграрное древнее (античное) общество;
• аграрно-промышленное (средневековое) общество;
• индустриальное общество.

Индустриальное общество вступило в XX в. в новый период своего развития, который принято называть постиндустриальным обществом. Именно о ценностях последнего и пойдет далее речь.

Термин цивилизация будет использоваться в дальнейшем для обозначения коллективистического или индивидуалистического общества определенной исторической эпохи.

Термином культура будут обозначаться разные формы коллективистической или индивидуалистической цивилизации одной и той же эпохи.

Так, капитализм является индивидуалистической цивилизацией индустриальной эпохи; посткапитализм представляет собой разновидность капитализма, соответствующую постиндустриальному периоду индустриальной эпохи. Социализм — коллективистическая цивилизация индустриальной эпохи; коммунизм и национал-социализм— две крайние культуры социалистической цивилизации.

Как уже отмечалось, проблема классификации обществ, продуманной их иерархизации остается пока открытой. Язык, который не обманывает историка, — это язык длительной временной протяженности и исторической связности. Представляется, что выделение четырех исторических эпох — первобытной, аграрной, аграрно-промышленной и индустриальной — и противопоставление друг другу коллективистического и индивидуалистического общества как тех двух типов цивилизаций, которые могут иметь место в каждую из этих эпох, позволяют уточнить оба центральных понятия истории — понятие длительной временной протяженности и понятие исторической связности.

Коллективизм и индивидуализм не только универсальны и хорошо различимы, но и в определенном смысле измеримы и потому могут служить необходимой для истории единицей исторического времени.

В историческом описании с его «неисчерпаемым предметом исследования» (А. Шопенгауэр) деление человеческой истории на эпохи, цивилизации, культуры и т. д. играет особую роль. Деление истории на основные периоды определяет ту перспективу, в которой располагаются все рассматриваемые исторические события и точкой схода которой является настоящее.

В рамках каждой эпохи имеются, как уже говорилось, разные типы обществ, или цивилизаций. Они подразделяются на три группы: коллективистические цивилизации, индивидуалистические цивилизации и промежуточные цивилизации. Иными словами, всякое конкретное общество или находится на одном из двух полюсов (в непосредственной близости от него), или, что бывает гораздо чаще, с той или иной силой тяготеет к одному из полюсов.

Формы коллективизма и индивидуализма меняются от эпохи к эпохе, отдельные общества дрейфуют от коллективизма к индивидуализму и наоборот, но две крайние точки, между которыми разворачивается история, остаются почти неизменными по своей сути.

В дальнейшем главное внимание будет сосредоточено на анализе ценностей коллективистических и индивидуалистических обществ. Ценности промежуточных между отчетливым коллективизмом и отчетливым индивидуализмом обществ требуют самостоятельного анализа, тем более важного, что такие общества составляют подавляющее большинство. Однако своеобразие любого из промежуточных обществ не может быть успешно проанализировано без учета того, к какому из двух возможных полюсов оно тяготеет.

Каждая новая эпоха воспроизводит коллективизм и индивидуализм, причем воспроизводит их в новой форме. Это означает, что ход человеческой истории не является прямолинейным, в частности, он не является, вопреки Марксу и его сторонникам, последовательным восхождением от предыстории человеческого общества к его истории, наиболее полно отвечающей «сущности человека». Это неудивительно, так как даже история техники— это никоим образом не прямолинейная история, в ней существует не единое действие, но многие действия, многие отступления и многие «сложности».

Термин «коллективизм» обычно обозначает признание абсолютного главенства некоторого коллектива или группы — например, общества, государства, нации или класса — над человеческой личностью.

Суть коллективизма можно передать принципом: «Все в коллективе, все благодаря коллективу, ничего против коллектива». Коллективизму, ставящему коллектив над индивидом, противостоит индивидуализм, подчеркивающий автономию личности, ее независимость и самостоятельную ценность.

Термином «коллективизм» обозначают и конкретные общества, решительно и последовательно реализующие принцип коллективизма. Характерным примером такого общества является тоталитаризм, подчиняющий все без исключения стороны социальной и индивидуальной жизни контролю государства.

Иногда под «коллективизмом» подразумевают один из вариантов тоталитаризма — коммунистическое общество, отличающееся особо последовательным коллективизмом и максимальным ограничением автономии личности.

Будем понимать под коллективизмом социальную систему, стремящуюся с помощью любых средств, включая и насилие, радикально преобразовать общество во имя достижения некой единой, безраздельно доминирующей над всеми другими цели и отрицающую автономию индивида.

Коллективизм может быть теоретическим, существующим в форме более или менее разработанного проекта коллективистического переустройства общества, или практическим, существующим в виде конкретного коллективистического общества.

Коллективизму противостоит индивидуализм, не намеревающийся решительно перестраивать общество ради какой-то универсальной, обязательной для всех цели и допускающий в широких пределах независимость индивидов. Индивидуализм также может существовать как в форме теории, так и в виде реального индивидуалистического общества, возможно, не руководствующегося в своей жизни никакой теорией.

Примером античного индивидуалистического общества может служить Древняя Греция, и прежде всего афинская демократия. Практический древний коллективизм хорошо иллюстрирует древнеегипетское общество. Двумя вариантами современного практического коллективизма являются нацистское германское государство и коммунистическое советское государство.

До своего утверждения в качестве социальных систем нацизм и коммунизм существовали соответственно в форме теории создания чисто арийского государства и марксистско-ленинской теории построения коммунистического общества.

Термины «коллективизм» («коллективистическое общество») и «индивидуализм» («индивидуалистическое общество») широко употребляются с конца XIX— начала XX в., т. е. с того времени, когда социализм — ведущая форма современного коллективизма — начал превращаться из вопроса теории в дело реальной социальной практики.

Коллективизм и индивидуализм как две крайние, полярные формы социального устройства противопоставляются К. Поппером, Ф.А. Хайеком, 3. Бжезинским, Р. Ароном и др.

Скрытый оценочный характер понятий «коллективизм» и «индивидуализм», который они имеют в обычном языке, не может быть достаточно веским доводом против их использования в новых значениях. Во-первых, в этих новых значениях в языке социальных наук данные слова уже используются около ста лет, и ни к каким недоразумениям это не привело.

Физика когда-то тоже взяла «оценочные» слова «сила», «энергия» и другие из обычного языка и сделала их точными научными понятиями. Во-вторых, нет оснований говорить, что если в том или ином обычном языке «коллективизм» несет позитивную оценку, а «индивидуализм» — негативную, то в научном употреблении оценки, выраженные этими словами, меняются на противоположные. «Коллективизм» и «индивидуализм», превращаясь в термины языка науки, становятся оценочно нейтральными и перестают быть «оценочными» словами.

В частности, в дальнейшем изложении отнесение какого-либо общества к коллективистическому типу не предполагает никакой отрицательной оценки этого общества. Точно так же эпитет «индивидуалистическое» не означает какой-либо похвалы тому обществу, к которому он прилагается.

Коллективистическое устройство общества и индивидуалистическое его устройство — два вечных полюса человеческой истории. Наивно было бы отождествлять одну из данных крайних форм общественного устройства со злом, а вторую — с добром и заявлять, что история каждого конкретного общества — это попеременное движение то к полюсу зла, то к полюсу добра и что подавляющее большинство реально существовавших обществ тяготело все-таки к полюсу зла. Язык науки не может содержать подобных субъективных оценок.

Коллективизм и индивидуализм представляют собой два крайних, диаметрально противоположных способа общественного устройства. В чистой форме они проявляются только в немногих обществах.

Остальные общества не являются явно коллективистическими или явно индивидуалистическими, а только тяготеют — притом с разной степенью интенсивности — к одному из этих полюсов. Ряд стран, и в их числе Россия, долгое время составлявших ядро коллективизма, сейчас достаточно устойчиво движутся в сторону индивидуалистического общественного устройства.

Выделение коллективизма и индивидуализма как двух чистых форм (или полюсов) устройства общества не означает, конечно, что мировая история представляется как арена никогда не затихающей борьбы между данными формами.

Коллективизм и индивидуализм противостоят друг другу как способы общественного устройства, но из этого вовсе не следует, что они непременно ведут открытую или тайную войну друг с другом. Коллективистические и индивидуалистические общества вполне могут мирно сосуществовать. Об этом говорит современная и почти вся предшествующая история.

Противостояние коллективизма и индивидуализма обострилось и дошло до вооруженных столкновений только в XX в., когда мир стал особенно тесным, а коллективизм — особенно агрессивным. История не движется борьбой коллективизма с индивидуализмом точно так же, как она не движется ни борьбой классов, как полагал марксизм, ни борьбой наций (рас), как считал национал-социализм.

Двухполюсность человеческой истории очевидным образом несовместима с идеей однородности, или гомогенности, исторического времени. Гетерогенность истории, неравномерность развития отдельных обществ и регионов, тяготение их то к одному, то к другому из полюсов истории вызваны изменчивостью факторов духовной и материальной жизни конкретных обществ, с ее плюрализмом культур, с многообразием социально-исторического опыта и т. п.

К. Поппер проводит различие между закрытым обществом и открытым обществом. Первое — это племенное или коллективистическое общество, второе — общество, в котором индивиды вынуждены принимать личные решения. Закрытое общество можно охарактеризовать как магическое, а открытое — как рациональное и критическое, с учетом, однако, того, что магическая установка никогда не уходит из человеческой жизни и в какой-то мере присутствует даже в самых «открытых» из всех построенных до сих пор обществ.

Поппер подчеркивает, что переход от закрытого общества к открытому можно охарактеризовать как одну из глубочайших революций, через которые прошло человечество.

Поппер называет закрытое общество также «коллективистическим», а открытое — «индивидуалистическим». Однако смысл, придаваемый Поппером противопоставлению коллективистического (коллективистского) общества индивидуалистическому, не вполне ясен. Если коллективистическое общество — это архаическое, племенное общество, то его разумно противопоставлять только древнегреческому обществу, впервые выстроившему социальные отношения на основе индивидуализма и значительной автономии личности.

Противопоставлять же архаический коллективизм современному индивидуализму имеет мало смысла, поскольку эти общества разделены тысячелетиями. Поппер высказывает, хотя и вскользь, мысль о том, что закрытых обществ с самой разной судьбой может быть много, в то время как открытое общество может быть только одно, и оно может только продвигаться вперед, если не хочет быть возвращено в неволю, в звериную клетку. С этой идеей единственности открытого общества перекликается мысль Поппе-ра о современном западном обществе как прямом продолжении общества древнегреческого.

Дополняя рассуждения Поппера недостающими звеньями, можно сказать, что в человеческой истории существуют и соперничают две традиции: традиция закрытого общества, ведущая от племенного коллективизма через Средние века к современному тоталитаризму, и традиция открытого общества, ведущая от древнегреческой демократии к современному западному обществу.

Понятия «коллективистическое общество» и «индивидуалистическое общество» оказываются, таким образом, достаточно близкими попперовским понятиям «закрытое общество» и «открытое общество» соответственно. Термин «открытое общество» подчеркивает то обстоятельство, что это общество в процессе свободного обсуждения и взвешивания альтернатив само выбирает перспективу своего развития. Закрытое общество направлено на достижение однозначно определенной глобальной цели и жестко связано заранее выработанным планом. Оно не избирает свой путь, а реализует свое предназначение, определенное волей Бога или законами общественного развития.

Термин «открытое общество», широко употребляемый в современной литературе, будет иногда использоваться далее для обозначения современного индивидуалистического или близкого к нему общества. Соответственно, термин «закрытое общество» будет означать современное коллективистическое или близкое к нему общество.

От аксиологии, изучающей социальные ценности с точки зрения общей концепции развития общества, иногда требуют, чтобы она давала оценку конкретным социальным системам и предлагала такие ценности, последовательная реализация которых обеспечила бы в конце концов построение совершенного общества.

Очевидно, однако, что поиски наилучшего социального устройства неминуемо приводят к финалистскому истолкованию человеческой истории. Если история движется к заранее предначертанному концу, то можно выделить общества, которые успешнее движутся к этому финишу, чем другие. Но если у истории нет никакой предопределенной цели, то вопрос, какое из обществ является наилучшим, повисает в воздухе.

Прошлый век со всей очевидностью показал, что идеального общества нет и его никогда не будет. После краха идеи коммунизма, приведшей не к раю на земле, а к тоталитарному аду, трудно стало даже вообразить, каким могло бы быть совершенное общество. Человеческое воображение слабело при попытке представить себе райскую жизнь на небесах и оказывалось гораздо более эффективным при изображении картин страданий в аду. Тем более трудно вообразить совершенное во всех смыслах земное общественное устройство, хотя можно представить себе ад на земле, возникший в результате какой-то природной или социальной катастрофы, подобной атомной войне.

Всякое общество несовершенно, оно представляет собой постоянную борьбу с проблемами, продолжающуюся до тех пор, пока они не будут решены или пока эти проблемы не начнут нарастать в геометрической прогрессии и не разрушат данное общество.

С точки зрения общей концепции истории как движения между двумя полюсами — коллективизмом и индивидуализмом — вопрос о совершенном устройстве общества во многом утрачивает свой смысл. Индивидуализм, в частности посткапитализм, совершенен, если он требуется обстоятельствами места и времени.

В другое время и в других обстоятельствах более совершенным оказывается уже коллективизм или какая-то форма общественного устройства, промежуточная между явно выраженными индивидуализмом и коллективизмом. Спрашивать в общей форме, что предпочтительнее: индивидуализм или коллективизм, все равно что ставить вопрос, что лучше: пила или молоток, не определяя, для какого дела требуется выбираемый инструмент.

Коллективизм постиндустриального общества (тоталитаризм) не может с этой точки зрения рассматриваться как временный отход некоторых обществ от некоторых общечеловеческих ценностей и некоей магистральной линии человеческой истории или как исторический тупик, в который некоторые общества попадают, руководствуясь плохими ценностями или по злому умыслу своих вождей и политических партий.

Коллективистическая форма ряда постиндустриальных обществ являлась для них естественным продолжением их предшествующего развития. Она была всего лишь воспроизведением в современных условиях — и значит, в современном виде, отличающемся особой жестокостью, — того коллективизма, который является постоянным фактором человеческой истории.

Побуждения сторонников современного коллективизма были, можно думать, искренними. Однако мечта о прекрасном мире, построенном на началах разума и справедливости, привела к совершенно неожиданным результатам. Как сказал немецкий поэт Ф. Гёльдер-лин, «что всегда превращало государство в ад на земле, так это попытки человека сделать его земным раем».

Коллективистические общества одной эпохи, даже находящиеся в разных частях света и не связанные между собой, обнаруживают удивительное и далеко идущее сходство, начиная со способов мышления и строя чувств и кончая формами коллективных действий, собственности, идеологии, искусства и т. д. Точно так же обстоит дело с индивидуалистическими обществами, относящимися к одной и той же эпохе.

Нет сомнения, например, что древнеегипетское и древнекитайское общества сходны между собой во многих даже конкретных деталях социальной жизни. Точно так же вплоть до частностей похожи друг на друга коммунистическое и нацистское общества. Родство древнегреческого и древнеримского обществ очевидно.

Еще более примечательно то, что коллективистические общества, принадлежащие к разным историческим эпохам, обнаруживают глубинное, но тем не менее несомненное сходство. Разделенные иногда тысячелетиями, они демонстрируют очень похожие друг на друга стили теоретического мышления, настрои чувств и способы коллективной деятельности.

Но если в случае коллективистических обществ одной и той же эпохи можно говорить о содержательном сходстве их мышления, верований, действий и т. д., то применительно к коллективистическим обществам разных эпох речь должна идти о формальном, или структурном, сходстве. Сходным образом подобны друг другу и индивидуалистические общества, относящиеся к разным эпохам.

Есть несомненное сходство, например, между средневековым феодальным коллективистическим обществом и современными формами социалистического устройства общества, подобными коммунизму или нацизму.

Неслучайно общественный строй коммунистической России иногда называли «феодальным социализмом». Столь же очевидно сходство, существующее, скажем, между индивидуалистическим обществом Древней Греции и современным западным индивидуалистическим обществом.

Сходство коллективистических обществ, относящихся к разным эпохам истории, позволяет ввести общее представление о коллективизме (коллективистическом обществе) и говорить о нем как об одной из определяющих тенденций истории. Аналогично сходство индивидуалистических обществ разных эпох позволяет сформулировать общее представление об индивидуализме (индивидуалистическом обществе) и рассматривать последний как вторую решающую тенденцию исторического развития.

Поскольку далее речь идет о ценностях современной эпохи, выделим основные особенности индустриального общества и его современного этапа — постиндустриального общества.

Переход к индустриальному обществу завершился в XVIII в. Отметим здесь некоторые характерные черты этого общества:

• резкий рост промышленного и сельскохозяйственного производства, невообразимый в предшествующие эпохи;
• бурное развитие науки и техники;
• бурное развитие средств коммуникации, изобретение газет, радио и телевидения; резкое расширение возможностей пропаганды;
• резкий рост населения, увеличение продолжительности его жизни;
• значительное повышение уровня жизни в сравнении с предыдущими эпохами;
• резкое повышение мобильности населения;
• сложное разделение труда не только в рамках отдельных стран, но и в международном масштабе;
• централизованное, способное поглотить все, государство;
• сглаживание горизонтальной дифференциации населения (деление его на касты, сословия, классы) и рост вертикальной дифференциации (деление на нации, «миры», регионы).

Постиндустриальное общество не является особой исторической эпохой, а представляет собой, как уже отмечалось, современную стадию развития индустриального общества, охватывающую ограниченное число стран.