Человек — существо общественное

Утверждение Аристотеля давно стало банальностью, но тем не менее давайте еще раз задержимся на нем. Начнем с вопроса: а что, собственно, значит «животное общественное»? Вот пчелы и муравьи — тоже общественные животные, но не нужно быть ученым, чтобы видеть различие между человеческим обществом и объединениями других общественных животных.

В первой главе было рассмотрено различие между человеком и другими животными, так сказать, в индивидуальном плане, и мы выяснили, что, помимо биологических особенностей, их различает, так сказать, разное качество разума: у человека это разум-воображение, у остальных животных — разум-инстинкт.

Разум-воображение, в свою очередь, неотделим от языка как средства выражения человеком мыслей-образов и как специфическое средство общения с себе подобными, коего лишены другие животные. Однако отсутствие языка отнюдь не мешает животным активно общаться и понимать друг друга.

Жизнь общественных животных, особенно пчел и муравьев, настолько четко организована и регламентирована, что невольно приходит в голову мысль, что  у них существует своя особая знаковая система. В самом деле, они же не автоматы, а живые существа.

Взять тех же пчел: в том же улье, к примеру, кто-то ведь должен в соответствующий момент бросить клич: «Бей трутней!» — иначе трудно понять, каким образом у них происходит это организованное побоище. Как это происходит у людей — мы знаем хорошо.

Поскольку знаковая система муравьев и пчел недоступна нашему восприятию, мы считаем, что ее как бы и вовсе не существует и что те и другие, едва родясь, действуют в соответствии со слепым инстинктом, так сказать, механически.

Поэтому некоторые ученые склонны даже рассматривать пчелиный рой и муравейник как единый биологический организм, клетки которого составляют отдельные особи пчел и муравьев. Думать так, конечно, весьма удобно, ко- ли в голову не приходит ничего умнее. Тем не менее пчелы и муравьи составляют сообщества, состоящие из отдельных и достаточно самостоятельных особей.

Если, скажем, взглянуть на человеческий мир с высоты птичьего полета, тоже может предстать картина, подобная той, какую мы наблюдаем, разглядывая муравейник: все суетятся, бегают взад-вперед, сталкиваются друг с другом, что-то постоянно строят или ломают… Все говорят друг с другом, но о чем — не слышно, может быть, и во- все не говорят, но все живут не врозь, а кучно в своих больших и малых «человейниках», как выразился один из современных авторов.

Обратимся еще раз к Аристотелю. В своей «Политике» он пишет:

«Что человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следующего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не делает напрасно; между тем, один только человек из всех живых существ одарен речью… Речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо…

Это свойство людей отличает их от остальных живых существ: только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т.п. А совокупность всего этого и создает основу семьи и государства. Первичным по природе является государство по сравнению с семьей и каждым из нас; ведь необходимо, чтобы целое предшествовало части».

«…Итак, — заключает Аристотель, — государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку. Поскольку последний, оказавшись в изолированном состоянии, не является су- ществом самодовлеющим, то его отношение к государству такое же, как отношение любой части к своему целому» (курсив мой. — Э.П.).

Аристотель как строгий логик и систематик мог бы, на мой взгляд, и пояснее выразить свою мысль относительно того, почему человек есть общественное существо в большей степени, чем пчелы. Истинность данного положения ничем Аристотелем не доказана, и оно отнюдь не бесспорно.

Тем не менее в приведенном пассаже есть пара мыслей, которые делают философу честь. Первая — что человек  не является существом самодовлеющим,  то есть  самодостаточным, и вторая — что государство предшествует семье и каждому индивидууму как целое предшествует части.

Слово «государство» пока оставим в стороне и вместо него для удобства изложения будем употреблять слово «общество». Итак:

(1) человек не является существом «самодовлеющим», и (2) общест- во как целое предшествует каждому отдельному своему члену.

Вот эти два положения можно трактовать в единственном смысле, а именно: человеческое сообщество по своей глубинной сути и назначению изначально есть биологическое образование, подобно муравейнику у муравьев и рою у пчел. Суть и назначение тех и других — сохранение и воспроизводство рода.

Разумеется, человеческое общество принципиально отличается от обществ пчел и муравьев, и об этом было уже достаточно сказано. Но остановимся на суждении философа, что общество предшествует индивидам, которые его составляют.

Мысль на первый взгляд кажется парадоксальной. В самом деле: как это общество может предшествовать тем, кто его составляет? Ведь общество — это в некотором роде абстракция, а составляющие его люди — существа конкретные. Не может же общество существо- вать без тех, кто это общество составляет!

Однако такие недоуменные вопросы могут возникнуть только на основе дарвиновско-марксистского типа мышления, а именно: все развивается из клеточки, все прогрессирует, усложняется, из просто- го постепенно возникает сложное и т.д. Наконец, путем долгой эволюции возникает венец природы — человек, который, в свою очередь, образует общество (тоже путем долгой эволюции).

Сначала он живет один, потом создает семью, затем семья развивается в племя, племя — в союз племен, из которого постепенно образуется государство — таков ход рассуждений записных эволюционистов. Он весьма примитивен, чем, кстати, удобен и вполне доступен пониманию каждого, даже малообразованного человека.

Теперь можете ли вы, читатель, напрягая все ваше богатое воображение, применить эволюционную схему к тем же муравьям и пчелам и представить, что до образования своих сообществ отдельные муравьи и пчелы жили в одиночестве.

Затем ввиду трудностей и не- удобств единоличного существования стали постепенно собираться в группки, сначала маленькие, затем побольше, пока не создали те устойчивые формы совместного существования в виде муравейников и роев, в коих они благополучно и пребывают поныне? Вот это — чисто дарвиновская примитивная схема.

Только в них они способны жить как особи, сохранять свой род и продолжать его. Отдельные особи постоянно отмирают, рождаются новые, вследствие чего они представляют как бы переменный, вариантный состав, но сама форма их существования (рой, муравейник) остается неизменной (инвариантной, как сказали бы физики). Аналогично происходит и у других общественных животных.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)